Цитаты:

Перед отъездомъ своим на о. Мадейру, ещё не вполне оправившись от болезни, Брюллов, в минуту вдохновения, с замечательной быстротой набросал свой собственный портрет. С бледным, исхудавшим лицом, которое за время болезни обросло бородой, сидит Брюллов в больших креслах, на ручке которых покоится его рука. Ф[игура] поясная н[атуральной] в[еличины].

Особенно замечательна прозрачность телесного покрова и глубина выражения глаз. Отделаны прекрасно лишь голова и рука,   всё прочее лишь набросано [6].

Среди множества автопортретов, исполненных Брюлловым в течение жизни, хотелось бы выделить два: «Автопортрет» 1813 года — самый ранний в собрании Третьяковской галереи рисунок Брюллова, относящийся ещё к годам ученичества в Императорской Академии художеств, и «Автопортрет» 1848 года, написанный в технике масляной живописи уже немолодым и зрелым мастером, занимающим профессорскую должность в выпестовавшей его Академии.

Несмотря на то что временной разрыв между автопортретами составил тридцать с лишним лет, в них узнаётся одна и та же неуёмная натура, прекрасно охарактеризованная Аполлоном Мокрицким: «Он весь был страсть, он ничего не делал спокойно, как делают обыкновенные люди». «Космос» Брюллова, его горделивый неукротимый нрав чётко проявляется как в отрочестве, когда Карл изобразил себя в застёгнутом на все пуговицы мундире академиста, так и в канун надвигающегося пятидесятилетия, когда большим испытанием на жизненном пути прославленного маэстро стала многомесячная болезнь и связанное с ней затворничество в стенах академической квартиры. В обоих портретах неизменными остаются глаза, выражающие живой ум и острую проницательность. Взъерошенные мальчишеские волосы с годами превращаются в золотистые, старательно уложенные кудри, обрамляющие прекрасное бледное лицо, выражающее величие творца и страдания смертного.

Ко времени написания второго автопортрета огромный редкий художнический талант, развитый и отшлифованный серьёзной профессиональной подготовкой, окрылённый всеобщим восторженным признанием, приходит в трагическое противоречие с состоянием здоровья, которое с самого детства не баловало Брюллова. <...> ...Мучительный бракоразводный процесс навсегда отвратил его от семейной жизни. Едва обретя Пушкина... Брюллов потерял его... <...>

Таким, полным усталости и утраченных иллюзий, но сохранившим устремлённостъ «к искусству высоких мыслей и глубоких чувств», и изобразил себя художник в «Автопортрете» 1848 года, так мастерски влив в него «думу насчёт собственной жизни». И всё же, что бы ни случилось в этой жизни, гамлетовский вопрос «быть или не быть?» для «великого Карла» означал «творить или не жить!», что убедительно подтверждает история создания «Автопортрета».

В весенний день, когда врачи впервые после долгого времени позволили Брюллову встать с постели, он сел в вольтеровское кресло перед зеркалом и «потребовал мольберт, картон, наметил на картоне асфальтом свою голову... Велел ученику Корицкому приготовить к следующему утру палитру и приказал никого не пускать... Назавтра по сделанному рисунку портрет был окончен в красках за два часа». Феноменально короткий срок для такого совершенного творения с потрясающей силой заявил о масштабе брюлловского дара!

Характер художнического темперамента до нашего времени сохранила живописная фактура произведения. Верхний её слой составляет жирная краска, которая под натиском широких свободных мазков жёсткой щетинной кисти стремительно создала изображение. Впечатление мгновенности исполнения вызывает фигура портретируемого, кресло и фон. Голова, лицо, руки проработаны тщательнее и хранят золотисто-тёплое излучение подмалёвка.

Однако какие бы ни использовались технические приёмы, все они служат одному: созданию художественного образа. А в нём немаловажную роль играет выявление родовой принадлежности портретируемого. Брюллов изобразил себя европейцем. «Прямая реминисценции эрмитажного “Автопортрета” Ван Дейка»... конечно, читается. Отсылка к одному из любимых портретистов, в копировании произведений которого Брюллов постоянно упражнялся, вполне оправданнаю Оправданна не только в плане обозначения преемственности уровня живописного мастерства, которое русские художники постигали в Европе, но и в плане обозначения собственного генеалогического древа, корни которого следует искать на Западе — Брюлло (такой до русифицирования была фамилия Карла) происходили из Франции, хотя прадед — первый переселенец приехал в Россию из Германии. На французские корни Брюллова в «Автопортрете» указывают некая элитарная отстранённость, изысканность позы, такие характерные приметы лица, как людовиковская бородка и усы. Принадлежность нескольких поколений этой семьи к художественному цеху также заметна в «Автопортрете». Изображение одной только опущенной руки с нервно бьющимся пульсом не оказалось бы столь совершенным, если бы мастерство живописца не обогатилось профессиональными навыками лепщика по фарфору, резчика по дереву, акварелиста, иконописца, архитектора и некоторыми другими, отличающими весь род Брюлло, трудившийся в России на ниве искусства.

«Автопортрет» 1848 года из рук художника в Петербурге в 1849 году покупает директор почтового департамента Ф.И.Прянишников [1].

В октябре 1847 года Брюллов заболел и слёг, не выдержав суровых условий двухлетней работы над росписью Исаакиевского собора. Завершение работы по его эскизам было передано П.В.Басину. Брюллов очень глубоко переживал свой вынужденный отказ. После неудачи исторической картины «Осада Пскова» ещё один грандиозный замысел художника остался неосуществлённым.

Автопортрет был задуман Брюлловым в конце тяжёлой болезни, которая на семь месяцев уложила его в постель. В образе, созданном художником, как бы отражается итог его горьких размышлений о своей судьбе. Следы перенесённой болезни ясно читаются на измождённом лице, видны в напряжённом взгляде глубоко провалившихся глаз, чувствуются в каждом пальце руки, бессильно свисающей с вольтеровского кресла. Вместе с тем его взгляд — это всё же взгляд творца. «Когда я не сочиняю и не рисую, я не живу», — говорил художник. Можно предположить, что не только физическая немощь, неудовлетворённость собой и своим творчеством, но и социальные преграды тяжело переживались Брюлловым.

В целом же Брюллов создал в автопортрете романтический образ «больного гения». С присущей ему страстностью художник изобразил судьбу прекрасной человеческой индивидуальности во враждебной среде. И композицией, и старинной одеждой «больной гений» напоминает подобные автопортреты Рубенса, любимого Брюлловым художника [2].

За свою жизнь он создал немало автопортретов — автопортрет был чуть ли не визитной карточкой эпохи романтической живописи, которую всегда влекла к себе внутренняя жизнь творца. Но большинство из них Брюллов писал в лучшие годы, когда слава кружила ему голову и светская жизнь уносила в своём вихре. Этот же автопортрет, одно из лучших произведений художника, явился «исповедью сына века», на исходе жизни оказавшегося лицом к лицу с сонмом неразрешимых вопросов. «Усталость и одиночество» — вот настроение этой пронзительной картины.

Красный цвет, столь любимый художником, здесь теряет свою «бравурность», подчёркивая трагизм обуревающих художника мыслей. Внутренний «сюжет» картины рождается в противопоставлении недвижной, застывшей позы и напряжённой работы ума, написанной на лице художника [3].

...Созерцательно-спокойное настроение доминирует в образах людей искусства, более сдержанных по колориту, который как бы мерцает изнутри формы, подчёркивая духовную значительность моделей... К данному циклу примыкает и «Автопортрет», написанный тёплым тоном и лёгкой кистью, но проникнутый настроениями глубокой меланхолии, усталости и нездоровья [4].